Ощущая дикую боль в затылке, Литвинов очнулся на полу в зале. Схватившись за голову, сел, прислонился к стеллажу. Спустя минут пять спросил: — Дэя, что со мной было... после того, как я прочитал записку? — Что, не помнишь? — ехидно спросила Дэя, засветившись рядом. — Да блин... как мозги вышибло. Ни фига не помню. Не понимаю даже, как здесь очутился. — А я уж испугалась, что навсегда там останешься. Еле вытащила. — Почему? — Хм... Как тебе попроще объяснить? Ты забыл себя. Стал воспринимать то тело, как свое. Вспомнил... — Дэя осеклась. — Неважно. Даже русский язык забыл. В общем, еще немного — и Федора Литвинова уже просто не существовало бы. — Почему? — тупо повторил вопрос Федя. — Да потому что уже на следующий день там бы тебя убили! — вспылила Дэя. — А о словах выхода к тому моменту ты бы уже и не помнил! Долго молчали. Наконец Федя произнес: — Дэя, я ведь там что-то понял... очень важное... Почему я не могу сейчас это вспомнить? — Потому что ты зашел слишком далеко! Есть вещи, о которых человек не должен знать. Это закон. Юноша не стал спорить. Того, что осталось в памяти, было более чем достаточно. Некоторое время он сидел, закрыв глаза, вновь и вновь прокручивая в памяти мгновения невообразимого счастья. Она любила его... Любила пылко и страстно... Что же это было? Неужели это когда-то происходило на самом деле? Может, действительно они с Рашевской не впервые встретились на Земле? Может, они встречались уже много раз и когда-то любили друг друга? Почему же тогда сейчас все вот так и нет даже надежды?.. И ей вообще без разницы, существует ли он на свете... Федя вспомнил ту вечеринку, как он попытался пригласить Рашевскую, и сердце будто кровью облилось. Вспомнил, как она зимой в лагере танцевала с Бочковым и как не спал потом всю ночь, терзаясь муками ревности и ненависти. Вспомнил ее взгляд, всегда равнодушно смотрящий мимо... Он понимал, что, наверное, сам виноват. Надо быть смелее, пытаться все изменить, но... Почему-то Федя стопроцентно был уверен: она и не посмотрит в его сторону. Да и какой подвиг нужно совершить, чтобы хоть чуточку выделиться в толпе ее поклонников?! Федя снова прокрутил внутри, словно в замедленной съемке, бесконечные минуты запредельного счастья... Минуты невероятной, сумасшедшей близости, когда горячие тела соприкасались, а губы сливались в поцелуе с такой страстью, что мир переставал существовать, реальность уплывала, превращаясь в безудержный поток неземного блаженства... Невольно вспомнилась Лейла, единственная девушка, которую он целовал в своей жизни. Тогда все было очень волнующе и романтично, но здесь... Такое невозможно сравнивать. Да и не нужно. Посидев еще немного в задумчивости, Федя встал и медленно пошел вдоль полок. «Цель: ты должен найти себя и прожить свой эпизод. Как только ты все сделаешь верно, этот тур закончится». Литвинов хорошо запомнил слова мима. Найти себя. То есть нужно найти куклу, похожую на него? Вообще он ее уже нашел... А этих кукол здесь миллионы! Они уже все смешались перед глазами, превратившись в жуткий нескончаемый калейдоскоп. И тут юноша понял одну вещь: все куклы — взрослые! Ни одного ребенка, ни одного подростка. Может, нужно найти себя таким, каким он станет в будущем? Федя снова сел на пол и начал думать. Как может развиваться дальше его жизнь? Окончит школу. В институт, скорее всего, придется поступать на экономический, как настаивает Олег. Федя вдруг осознал, насколько мало он вообще задумывался о будущем. Олег постоянно вдалбливал ему, что единственный способ обеспечить в жизни себя и свою семью — создание своего бизнеса, и это была единственная модель дальнейшей жизни, сформировавшаяся в Федином сознании более или менее ясно. Но действительно ли он этого хотел? Вспомнились слова, которые Олег произносил не раз: «Все эти подростковые мечты и сопли не имеют ничего общего с реальной жизнью. Хорошо, когда есть кому вовремя подсказать и направить в нужное русло. Иначе всю жизнь можно потратить на бесполезные поиски и метания, чтобы в итоге прийти к тому же выводу». Как бы ни складывались отношения Феди с Олегом, мнение отчима всегда было для парня авторитетным. Человек известный, уважаемый в своем кругу, отчим все-таки многого добился в жизни и всегда знал, что говорил. Осознав, в каком направлении вести поиск, Федя пошел вдоль стеллажей, высматривая образ в деловом костюме. Вот один, но совсем на него не похож... Все не то... Этот — старый и маленький... Негр... Раздражение нарастало. Когда юноша уже отчаялся найти хоть сколько-нибудь похожую на себя куклу, он наконец увидел то, что искал. Фигурка молодого мужчины лет тридцати. Черты лица напоминают Федины, волосы тоже светлые, правда, очень коротко острижены. Безупречный деловой костюм, харизматичный вид... Федя улыбнулся. Таким, наверное, Олег хотел бы видеть своего сына. Этот образ полностью соответствовал представлению Олега об успешном, состоявшемся в жизни человеке. Благодаря многократным внушениям, это представление в Феде засело весьма прочно. Юноша выдохнул, решительно взял в руки фигурку. Снова темнота, боль... Федя обнаружил себя в мягком кожаном кресле с высокой спинкой. Просторный кабинет, отделанный в коричневых тонах. На столе — навороченный ноутбук, дорогие деловые аксессуары, ручка Паркер, ежедневник в кожаном переплете. Все стильно, солидно, ничего лишнего. Юноша снова стал выше, шире в плечах. Оглядел руки: взрослые, холеные... Ощупал голову: кудрей нет, вместо них, как и ожидал, — короткий колючий ершик. Ему понравилось в этом теле. Комфортно, уверенно, спокойно. Звонок по внутренней линии. Растерявшись, Федя нажал кнопку: — Да! — юноша не узнал свой голос: низкий, категоричный, властный. Он никогда в жизни не говорил с такой вот интонацией. Из телефона раздался приятный женский голос: — Федор Вячеславович, к вам Рачков. — Хорошо, пусть войдет, — Федя сам не понял, зачем это сказал. Но тут же вспомнил: надо не просто «найти себя», а еще и прожить эпизод, поэтому он решил доиграть роль до конца, благо, выйти из нее — проще простого.
