Юные лыжники, один за другим, углубились в лес.
     Федя окончательно пришел в норму. Чистый морозный воздух, солнце и сосны были лучшим лекарством. Однако настроение Литвинова оставляло желать лучшего. Впереди ехали рядом Бочков с Рашевской и, радостно улыбаясь, оживленно о чем-то беседовали. Ириша была в элегантном бело-голубом комбинезоне, на который с завистью поглядывали все девчонки. Из-под пушистой белоснежной шапочки изящно выбивались непослушные каштановые пряди. Бочков не сводил глаз со своей собеседницы, и от того, как он смотрел на девушку, у Феди внутри начинала бушевать гремучая смесь. Потихоньку Рашевская с Бочковым намеренно отстали от группы. Федю это насторожило. Он остановился на повороте, замер за деревьями. Ян притормозил:
     — Ты чё?   
     — Тихо! — едва слышно произнес Федя, сделав другу знак рукой. В наступившей тишине до друзей доносились обрывки разговора.
     — Да не бойся ты, мы с отцом тут часто отдыхаем, я здесь каждую лыжню знаю, — Бочков взахлеб уговаривал Рашевскую. — Я тебе покажу такое место! Там красота неземная! И горки классные. Здесь, на основной лыжне, горок же вообще нет. А там классно покатаемся.
     — Нас же потеряют, Костя. Мы долго проездим.
     — Мы по этой же лыжне вернемся обратно на базу. Круг не поедем и все. Поехали, там знаешь как здорово!
     — Ну... Ну ладно...
     Костик с Ириной свернули в сторону по маленькой боковой лыжне. Федя, не раздумывая и даже не оглянувшись на Яна, поехал за ними, выдерживая расстояние, на котором его не было видно. Шабуров, покрутив пальцем у виска, двинулся следом. Минут через двадцать Федя с Яном подъехали к красивейшему месту, тихо остановились за деревьями. Здесь действительно было классно, Бочков явно знал, что говорил. Живописнейший лог заливали лучи яркого солнца. Величавые ели и сосны, покрытые шапками мягкого снега, застыли в безмолвии. От окружающей красоты захватывало дух.
     Литвинов оглядел лог и резко побледнел. Бочков вплотную подъехал к Рашевской, его правая лыжа проехала между лыж Ириши. Костик нежно обнял девушку, что-то ей прошептал... И тут сбылся худший кошмар. Бочков страстно прижал к себе Иришу и поцеловал в губы. У Феди все потемнело перед глазами. Он схватился за ствол сосны, уронив в снег лыжную палку. В висках застучало молотом. В это же время Рашевская мягко отстранила от себя Бочкова и что-то ему сказала. Федя замер, тяжело дыша. Бочков попытался поцеловать ее еще раз, но она отвернулась и поспешно отъехала от него в сторону. У Литвинова немного отлегло, кровь отхлынула от головы. Бочков же, явно довольный собой, принялся залезать на гору.
     Рисуясь перед Рашевской, Костик выбирал самые высокие и страшные горки, лихо скатываясь вниз на огромной скорости. Ирина же, не чувствуя в себе задатков профессиональной лыжницы, облюбовала небольшую ровную горку, где и каталась, даже не пытаясь покорять другие вершины. Федя с Яном уже замерзли, стоя за соснами.
     — Может, тоже там покатаемся? — не выдержал Ян.
     — Нет.
     — Ну тогда поехали обратно! Чё тут стоять, мерзнуть? И чего мы вообще сюда приперлись?
     — Ты хочешь — возвращайся. Я еще немного здесь побуду, — Литвинов никак не мог успокоиться. Какое-то внутреннее предчувствие держало его здесь и никак не могло отпустить.
     Внизу послышался крик:
     — Костя, ты с ума сошел!
     — Все нормально! — Бочков поднимался на самую высокую гору с крутым и явно опасным спуском.
     — Костя, там же убиться можно!
     — Не переживай! Я уже сто раз с нее съезжал! — Бочков соврал. Он вообще даже ни разу не видел, чтобы кто-то когда-то съезжал с этой горы, но желание порисоваться перед девушкой пересиливало все здравые доводы рассудка.
     Рашевская встревоженно наблюдала за парнем. Тот же, с огромным трудом взобравшись наконец на вершину, стоял, в ужасе глядя вниз и понимая, что ничего глупее он придумать не мог. Сверху все виделось по-другому, и Бочкова захлестнула волна панического страха. Федя с Яном переглянулись, у обоих на лице промелькнула злорадная улыбка. В предвкушении громкого фиаско соперника, они с неподдельным интересом смотрели теперь на Бочкова, в нетерпении ожидая, как тот грохнется в сугроб. Костик, еще немного помедлив, все же решился и ринулся вниз. К неудовольствию Яна с Федей, съехал он очень красиво, молниеносно реагируя на каждый поворот и мягко приземляясь с трамплинов. Внизу он развил бешеную скорость, промчался мимо Рашевской, завернул за другую гору... Внезапно за поворотом послышался громкий треск и крик. Ирина кинулась туда не раздумывая. Федя с Яном посмотрели друг на друга и, в минуту съехав с горы, как могли быстро, помчались к месту крушения.
     Как оказалось, Костик на всей скорости врезался в пенек, едва видимый под снегом. Лыжи разлетелись на щепки, а Бочков с размаху упал в небольшую речку, которую за сугробами он даже не заметил. Тонкий лед проломился, и теперь горе-герой в ужасе хватался вмиг обледеневшими руками за ветки, торчащие из заснеженного берега. Однако спуск к реке был высокий и крутой, и Бочкову едва удавалось просто удержаться на месте, не то что выбраться.
     Рашевская, вся в слезах, сняв лыжи, лежала на снегу, протягивая Бочкову лыжную палку, но ей никак не удавалось до него дотянуться.
     — Ирина! Отойди! — Федя подъехал к берегу, быстро скинул лыжи, в секунду оценил ситуацию. — Дай палку! Ян, держи меня...
     Федя лег на снег, подполз к самому краю, держась за ветки, свесился вниз, протягивая палку Бочкову. Ян крепко держал его за ноги.
     — Ян, опусти меня ниже!
     — Куда еще ниже! Сам туда свалишься!
     — Опускай, тебе говорят!!!
     Ян опустил его ниже. Рашевская кинулась помогать. Вдвоем держать Литвинова стало легче.
     — Еще немного!
     Бочков уже почти дотягивался...
     — Ну давай уже... Бочков! — Федя едва держался, кровь прилила к голове. — За палку... хватайся!!
     Костик дотянулся наконец до палки, из последних сил схватился за нее обледеневшими руками.
     — Держись крепче!!!
     Костик кивнул.
     — Ян, тащи назад!!!