— Идем, — милиционер подошел к Феде. — Руки за спину.
     Скрепя сердце, Литвинов повиновался.
     Подростка впихнули в маленькую грязную камеру. Хорошо хотя бы один.
     Федя сел на вонючую кровать и понял, что сейчас польются слезы. Комок подступал к горлу... Нет! Надо держаться. Пахло сыростью и бомжатником. Туалет, как таковой, видимо, не предусмотрен: у дверей стояло поганое ведро.
     Феде, привыкшему к красоте и уюту, было невыносимо находиться в этом месте. Он сидел словно окаменевший. Время тянулось невозможно долго. Когда тишину нарушали шаги в коридоре, юноша каждый раз вздрагивал и, то ли с надеждой, то ли с опасением, кидал взгляд на дверь, но шаги каждый раз проходили мимо.
     Прошло часа два. Принесли обед. Феде и так кусок в горло не лез, а попробовав «супчик», он понял, что, если съест еще ложку, его вырвет. Когда надзиратель пришел за посудой и увидел «обед» нетронутым, без комментария не обошлось:
     — Чё, не домашняя еда? Привыкай, а не то с голоду сдохнешь. Не хрен закон-то нарушать...
     Литвинов промолчал. Когда надзиратель закрыл камеру, подросток лег на кровать и закрыл глаза. Было уже все равно.
     Вечером снова принесли еду. Федя, несмотря на сильный голод, смог съесть только кусок заплесневелого хлеба и выпить кружку воды. То, что, вероятно, называлось кашей, а было похоже на свежесобранные сопли, юноша не смог даже просто взять в рот.
     Тем не менее, почему-то Федя успокоился. Никто его не трогал, и интуитивно он чувствовал, что все закончится хорошо. Бессонная ночь все же пригодилась, под вечер юноша уснул.

     — Просыпайся! На выход.
     Проснувшись, Федя не сразу врубился, где находится.
     — Ты оглох? На выход!
     Вернувшись в реальность, подросток быстро вскочил, сердце бешено заколотилось.
     — Руки за спину. Вперед.
     Вывели в приемную.
     — Забирайте. Свободен.
     Федя обмер. Он увидел Олега. По выражению смертельно бледного лица отчима юноша тут же понял, что лучше бы ему остаться в тюрьме.
     Вышли молча. Олег чуть ли не пинком пихнул Федю в «порше» на заднее сиденье. Юноша готов был сквозь землю провалиться. Он прекрасно понимал, что сейчас чувствует отчим и что вообще для него, главы бизнеса такого масштаба, означает ехать в СИЗО и добиваться освобождения неродного! сына, да еще обвиненного в торговле наркотиками... Хотя он сам ни в чем не виноват, и совесть его чиста, но как теперь это доказать?! Олег и так всегда не слишком ему доверял.
     — Олег Павлович... — осторожно и тихо начал Федя.
     — Заткнись. Дома поговорим.
     Федя понял: при водителе отчим ничего обсуждать не будет, и больше попыток заговорить не повторял. Всю дорогу напряженно молчали.
     Когда вошли в дом, Олегу необходимо было отдать кое-какие распоряжения персоналу, поэтому он лишь рявкнул в сторону Феди:
     — Иди к себе.    
     Федя послушно поплелся наверх. Минут через десять на пороге его комнаты появился Олег Павлович.
     Несколько мгновений напряженной тишины показались юноше часами. Он стоял под испепеляющим взглядом отчима, словно под дулом пистолета. Стресс разливался по телу подобно сильнодействующему яду. Федя почувствовал, как каждая клеточка забилась мелкой дрожью...
     — Ну, и как ты это объяснишь?! — от интонации, с которой Олег произнес фразу, у подростка чуть не подкосились ноги.
     — Я не виноват, меня подставили...
     — Ложь!!! — гнев лавиной вырвался наружу. — Только из любви к твоей матери я терплю твое присутствие в этом доме! Такого позора я ни разу в жизни не испытывал! Где ты взял наркотики?!
     — Олег Павлович, меня подставили, мне просто их подброс... — Федя не успел договорить, отчим сильно ударил его в лицо, подросток упал.
     — Говори, где взял?!! Прибью, тварь!
     — Да хоть убейте! Я правду говорю...
     Олег невероятным усилием заставил себя сдержаться. Сел в кресло.
     — Поднимись и сядь.
     Федя со стоном поднялся. Он тяжело дышал, из разбитого носа текла струйка крови.
     — Сядь, я сказал!
     Федя сел на стул напротив. Обида и ярость переполняли его, душило осознание вопиющей несправедливости происходящего.
     — Теперь слушай. Либо ты рассказываешь мне всю правду — либо в школу будешь ходить с охранником, который будет за тобой следить каждую минуту и в кабинку туалета заходить вместе с тобой. А дома будешь жить под арестом в своей комнате. Так что, рассказывай. Где взял наркотики? — Олег каждое слово произносил с таким нажимом, будто пытался вдавить Федю в стул. — Где ты взял на них деньги? И в какой это уже раз, черт побери?! Я не потерплю в своем доме наркомана!
     — Мне нечего сказать, — Федя выпрямился и твердо посмотрел отчиму в глаза. — Я сказал правду. Мне это подбросили. Я никогда не связывался с наркотиками и связываться не собираюсь. Не верите — ваше дело, делайте что хотите.
     Олег, в бешенстве, сжал подлокотник кресла так, что треснула обшивка. Он едва сдерживался, чтобы не прибить подростка на месте.
     Федя рукавом вытер кровь, но несколько капель все же упали на пол. Юноша осторожно встал и хотел было дойти до ванны.
     — Куда?! — Олег произнес это слово так, что Федя автоматически сел обратно.
     — Я кровь смыть хотел...
     — Обойдешься, — Олег достал из кармана пиджака белоснежный платок, кинул подростку. Тот не решился возразить, приложил платок к разбитому носу.