Обоим стало не по себе. В свете только что сказанного, последние строки невольно трансформировались в зловещее предсказание, не сулившее ничего хорошего. Они одновременно это почувствовали, посмотрели друг на друга. Ириша обняла Федю, прижалась к нему.
     — Я не смогу жить без тебя, — тихо произнесла девушка.
     — Не говори так... Давай оторвем эти строчки и выбросим! И все будет хорошо. Все будет хорошо, ты слышишь меня?!
     — Да.   
     Федя оторвал от бумажки последние строки и сжег, однако где-то глубоко внутри все же осталась неясная тревога.

     Долго ехали по полям. Изредка мелькали небольшие пролески.
     — Ариас, скажите, — нарушила молчание Ириша, — получается, мы действительно рождаемся на Земле не один раз?
     Ариас улыбнулся:
     — Да. Вот Феде в Игре удалось прожить даже кусочек одной из своих прошлых жизней.
     Федя удивленно посмотрел на ангела:
     — Так это действительно было на самом деле?!
     — Ты же сам знаешь, — ответил Ариас, — ведь так?
     — Но...
     — Но доводы рассудка мешают в это поверить.
     — Да, — согласился Литвинов.
     — Федя, расскажи! Пожалуйста... — нетерпеливо перебила Ирина.
     Федя подробно рассказал тот эпизод Игры: как они целовались в комнате восемнадцатого века, как говорили по-французски, как вбежал ее муж, похожий на Бочкова, как Федя с ним сражался и как жутко все это закончилось. Рашевская слушала, затаив дыхание.
     — Почему ты мне об этом не рассказывал? — спросила она прерывающимся от волнения голосом.
     — Не знаю... как-то... Ты знаешь, это настолько было реально... Я потом... — Федя прервался на полуслове.
     — Что потом?
     — Я потом еще раз взял эту куклу.
     — Зачем?
     — Еще раз хотел тебя поцеловать...
     Рашевская покрылась румянцем.
     — Только я попал в другой эпизод, но в той же жизни.
     Федя в красках рассказал продолжение.
     — Ничего себе... — Ирина задумалась. — Помнишь, ты рассказывал, как мы с тобой в первый раз встретились, на площади Вогезов?
     — Ты ж это не помнишь, — усмехнулся Федя.
     — Какая разница... Просто... там же... и зонтик этот фиолетовый...
     — Я тогда сразу это понял и очень долго об этом думал.
     Минут пять молчали.
     — Ариас, тогда получается, что люди встречаются друг с другом в разных жизнях? — спросила Ирина.
     — Ты сама уже все сказала, — ответил ангел.
     — А... а то, что было в одной жизни, может повториться в другой?
     — Истории вообще часто повторяются... — задумчиво проговорил Ариас.
     Ирина отвернулась к окну. В ее глазах застыли слезы.
     — Что с тобой? — Федя погладил девушку по щеке.
     — Ты же сам сказал... что тебя... — Рашевская не могла вслух произнести слово «убили», будто оно могло накликать беду.
     Литвинов задумался.
     — Ты знаешь, я еще потом понял, — сказал он медленно, точно сомневаясь, действительно ли стоит об этом говорить, — именно в том месте, где он меня проткнул шпагой, у меня родимое пятно.
     — Покажи.
     Федя расстегнул рубашку. Ирина в ужасе провела рукой по его груди, по темному пятнышку размером с копейку. От прикосновения нежной руки в организме Феди запустились мощные неконтролируемые процессы. Он быстро взглянул на Рашевскую и, в растерянности, тут же опустил глаза, пытаясь справиться с физиологией.
     Ариас, словно оправдываясь, мрачно произнес:
     — В жизни есть много предопределенных вещей, но все можно изменить. Всегда есть выбор.
     Ирина остановила на ангеле долгий и внимательный взгляд. Ариас с трудом это выдержал и с облегчением вздохнул, когда девушка отвернулась.
     Феде стало не по себе. Возникло ощущение, будто ему зачитали приговор. Он отогнал от себя эту мысль, но где-то в области сердца осталось смутное беспокойство.
     — Ариас... — Литвинов на мгновение задумался, подбирая нужные слова, — а когда человек умирает, что с ним происходит потом?
     — Федя, вы все здесь и так уже знаете намного больше, чем должны знать. Перед рождением человеческая душа проходит сквозь Стену забвения, и это не случайно, это часть Закона. Не заставляйте меня его нарушать, не спрашивайте больше ни о чем.
     В машине воцарилось неловкое молчание. Солнце выглянуло из-за туч, ярко осветив живописный луг. Неестественно зеленая высокая трава колыхалась на ветру. Она была совсем не такая, как в реальной жизни: какая-то слишком мягкая и блестящая, будто сделанная из шелка.
     Присутствие Ариаса несколько стесняло ребят. Всех троих не покидало ощущение, будто они едут в машине с неким привидением, с пришельцем из другого мира. Ариас также чувствовал себя не в своей тарелке.
     Днем, когда ребята занялись приготовлением обеда, Ариас отошел в сторону, сел на большой камень, глубоко задумался, устремив взгляд куда-то вдаль. Его мысли прервал удивленный вскрик Ириши, причиной которому послужило следующее: только Федя сунул руку в карман, чтобы достать зажигалку, как над сложенными ветками ярко вспыхнул свет и костер зажегся сам собой. Ребята переглянулись и тут же услышали серебристый детский смех. Вокруг подростков весело летала большая капля света, на которой лукаво блестели два круглых серо-голубых глаза. Ариас вскочил на ноги.
     — Флайс?!! — удивлению ангела не было предела. — Как ты сюда попал?! Что ты здесь делаешь?!