Тоня сидела в гостях у Рашевской.
     — Бочков опять вчера сцену закатил, — Ирина оторвала от ногтя наполовину отклеившуюся стразу.
     — Все не успокоится? — Тоня удобно устроилась на мягком диване, положив стройные ножки на подлокотник.
     — Тонь, ты не представляешь, как он меня достал. Он когда вышел из больницы? Где-то месяц назад?
     — Вроде да.
     — Короче, мне этот месяц смело можно из жизни вычеркнуть. Кстати, забыла тебе сказать: я вчера sim-карту поменяла, — Ирина достала из сумочки, валявшейся на полу, мобильник, набрала номер. В Тониной сумке зазвонил телефон. — Ну вот, — Рашевская сбросила звонок. — Ты меня в память забей потом.
     — Из-за него?
     — Естественно.
     — Так внесла бы его в черный список и все.
     — Я его давно туда внесла. Он мне теперь с разных номеров звонит. То ли просит у кого-то, то ли симки новые покупает. А, подожди! Я тебе показать хотела, — Ирина нашла нужную sms-ку, протянула Тоне телефон. — На вот, почитай. И перед этой еще штук пять.
     Тоня с улыбкой листала сообщения. Наконец вернула телефон Ирине:
     — Жуть. Я бы тоже симку сменила.
     Рашевская перевернула смартфон, опустив на него рассеянный взгляд; тонкие пальцы быстро заскользили по сенсорному экрану.
     — Удаляешь? — машинально спросила Тоня.
     — Не хранить же... Я их оставила только чтобы тебе показать.
     — Не боишься? Вдруг действительно что-нибудь с собой сделает?
     — Тонь, не болтай ерунду. Это все только слова и ничего больше. Я его уже хорошо изучила.
     — Он тебя любит.
     — И поэтому я обязана его любить? Я ему ничего не обещала, и вообще у нас с ним ничего не было.
     — Ну вы ж целовались...
     — Не напоминай. Это, конечно, не всегда было гадко... Но вот когда он меня поцеловал в лагере... после той вечеринки, помнишь?
     — Такое забудешь...
     — Как это называется, «французский поцелуй»? Когда с языком? Меня, короче, чуть не вырвало. Так противно почему-то стало. Я потом раз пять зубы почистила. И еще... — Рашевская умолкла, не закончив фразу.
     — Что «еще»?
     — Да... — Ирина колебалась, не зная, стоит ли рассказывать подробности, — неважно.
     — Приставал?
     — Ну, в общем, да. И очень настойчиво. Я даже не ожидала от него такого. Мне тогда довольно резко пришлось ему ответить, чтобы он элементарно понял, что я не хочу. Он, правда, потом долго прощения просил, — Ирина перевела дыхание. — Знаешь, меня папа учил не принимать никаких решений, пока не остыли эмоции. Поэтому я ничего ему не сказала, но уже в тот день все решила.
     Тоня усмехнулась:
     — Слушай, а ты вообще ему говорила когда-нибудь... ну, будто ты его любишь?
     — Ни-ког-да! — отрезала Рашевская. — Я, наоборот, пыталась всегда дистанцию сохранять. А то, что он там себе напридумывал, — это его проблемы.
     — На фига ты тогда вообще с ним встречалась?
     — Сама не знаю, — Ирина нервно встала с кресла, подошла к окну, оперлась о подоконник, глядя куда-то вдаль. — Сначала он мне нравился, а сейчас... видеть его не могу.
     — А мне его жалко.
     Рашевская повернулась к Тоне:
     — Ты ведь сама уже прекрасно поняла, что он из себя представляет.
     — Что-то мне подсказывает, что не только в этом дело.
     — Может быть, — загадочно улыбнулась Рашевская.
     — Не поделишься с лучшей подругой?
     — Нечем пока делиться, — Ирина отвела в сторону взгляд.
     Тоня вдруг поняла, что настал лучший момент для разговора, который она давно уже обдумывала. Наверное, пора решиться. Вспыхнуло непривычно сильное волнение. Тоня убрала ноги с подлокотника, откинулась на спинку дивана. Перевела дыхание, не зная, как начать.
     — Тонь, ты чего? — Ирина вернулась в кресло, забралась в него с ногами.
     — Да просто... Я давно уже хотела с тобой поговорить... — девушка умолкла, тщательно формируя в голове фразу.
     — Ну давай, рассказывай уже, — в голосе Рашевской звучали нетерпеливые нотки.
     — Ирин, понимаешь, мне очень нравится один парень, — решилась наконец Тоня. — Даже больше, чем нравится.
     — Это же классно, — Ирина улыбнулась. История обещала быть интересной.
     — Не классно, — Тоня опустила глаза. — Он любит тебя. И любит уже давно.
     — Что?! — удивлению девушки не было предела. — Тонь, что за глупости...
     — Это не глупости. Ирин, ты пойми, я не с претензией это говорю, я просто хочу понять, как ты к нему относишься. Мне очень важно это знать.
     — Тонь, подожди... Ты про Бочкова что ли?
     — Да причем тут Бочков...
     — Нет, ну а кто тогда?!
     Тоня внимательно посмотрела на Рашевскую:
     — Ты же сама прекрасно понимаешь.
     — Тоня, я действительно не понимаю! Хватит уже загадками говорить.
     — Ирин, я... о Литвинове говорю.
     — О ком?! — девушка моментально справилась с нахлынувшими эмоциями, но Тоня успела заметить и слишком радостную улыбку, и замешательство, и огромное волнение, которое Рашевская тут же попыталась тщательно скрыть. — Тоня, с чего ты это взяла?! Мы с ним даже толком не общались ни разу, — голос Ирины сильно изменился, как ни пыталась она говорить с прежней интонацией.