Федя с Яном коряво передвигались по коридору, ведущему в клуб. Важно было прийти заранее, чтобы занять нужный столик.
     — Да быстрее ты, опоздаем!
     — Сам попробуй это надеть, потом говори, — Федя едва ковылял на каблуках, регулярно спотыкаясь.
     Наконец дошли. Бочкова еще не было. Действуя по плану, Ян с Федей разошлись и заняли в самом уединенном и тихом месте, которое они заранее обговорили с Рашевской, два столика рядом. Минут десять они всем говорили, что столики заняты и сейчас к ним подойдут. Когда в дверях показались Бочков и Ириша, Ян поспешно встал, пересел за столик к Феде.
     Ирина повела Костю к нужному месту. Взглянув на Яна с Федей, Рашевская едва смогла сдержать хохот. Костя же, видя ее радостную улыбку, самодовольно принял ее на свой счет. Все шло по плану. Они сидели совсем рядом, на спинке стула Яна висела открытая сумочка с включенным диктофоном.
     Вечер начался, сделали заказы. Бочков заказал коктейли и фрукты. Он держал Рашевскую за руку и не сводил с нее глаз. Концерт должен был начаться чуть позже. Самое время для разговора.
     — Как тебе лагерь? — Бочков гладил руку девушки. Федя, видя это краем глаза, сходил с ума от ревности.
     — Да ничего, неплохо, — Ирина попыталась мягко высвободить руку, но ей это не удалось.
     — Еще б тут плохо было, за такие деньги.
     — Да я, честно говоря, не скажу, чтобы публика здесь элитная была. Все подряд.
     — Да уж. Одну эту парочку возьми — Шабуров с Литвиновым. Больших придурков в жизни не видел.
     — Согласна, — Ирина вполне искренне расхохоталась. — Два идиота.
     Федю передернуло.
     — Я, кстати, все хотела у тебя спросить, — продолжила девушка, — это ведь ты тогда, еще весной, Литвинову наркоту подбросил?
     Костя невольно напрягся и как-то странно посмотрел на свою собеседницу:
     — С чего ты вдруг про это вспомнила? Это уж сто лет назад было.
     — Да просто интересно.
     — Что интересно?
     — Насколько далеко ты можешь зайти в своих чувствах.
     Бочков невольно улыбнулся:
     — Любовь и ненависть — чувства разные.
     — А говорят, от любви до ненависти один шаг.
     — Дураки говорят, — Костя отвел взгляд в сторону.
     Рашевская, стараясь не упустить нить разговора, продолжила:
     — Ну скажи, мне правда интересно. Ведь ты это сделал?
     — Почему ты вообще думаешь, что это я?
     — Я ж не слепая. То, как вы с Литвиновым друг к другу относитесь, сложно не заметить.
     Бочков совсем растерялся, промолчал. Федя с Яном напряженно ждали.
     — Все ясно, ты мне не доверяешь, — пустила в ход последнее средство Рашевская.
     — Ирин, что ты хочешь от меня услышать? — Костя откинулся на спинку стула.
     — Правду. Я ведь вижу, ты не договариваешь.
     — И тебе всегда так важно знать правду?
     — Теперь действительно важно.
     — Ну хорошо, — Бочков решился. — Да, это я ему подкинул. И нисколько об этом не жалею.
     Девушка опустила глаза. Значит...
     — Я думаю, лишним будет просить тебя, чтобы ты никому про это не говорила, — продолжил Костик.
     — Я ж не совсем еще...
     Наступила неловкая пауза. Рашевская едва сдерживала гнев, непроизвольно вспыхнувший в груди.
     — Зря я тебе сказал, — осознал ситуацию Бочков.
     — Наоборот, — Ирина наконец справилась с собой, — я оценила.
     Юноша криво улыбнулся:
     — Какая-то многозначная фраза.
     — А я в хорошем смысле.
     Помолчали.
     — Костя, а если бы Литвинова тогда посадили? Это ведь серьезно. Вот мне интересно, что бы ты тогда чувствовал?
     — Прости, но ничего, кроме радости.
     — Что он тебе сделал? Ну как можно так ненавидеть друг друга?
     — Да просто он козел. Придурок, — раздраженно ответил Бочков. — И вообще... — Костя перевел дыхание. — Скажи, а почему ты на меня подумала? Ведь это действительно могли быть его наркотики.
     — Литвинов слишком правильный. У него на лице написано, что он к наркотикам никогда не прикоснется. Да я и сама такая. Никогда не пробовала и не собираюсь.
     — Я тоже не самоубийца.
     — А где тогда взял?
     — Да есть у меня парни знакомые. Они мне много раз попробовать предлагали, я только все не велся. А тут вот пришлось разориться.
     Ян с Федей довольно переглянулись: компромата более чем достаточно. Друзья принялись за мороженое. Рашевская с Бочковым еще долго щебетали ни о чем.
Начался концерт. Зал был небольшой, колонки мощные, поначалу звук просто оглушил.
     — Может, смоемся потихоньку?! — прокричал Федя Яну в ухо.
     — Чё?!
     — Пошли уже!!!
     — Заметят!!! Давай потом!!!
     Звук постепенно отрегулировали, все потихоньку поднимались со своих мест и шли танцевать на площадку перед сценой. Народу на площадке становилось все больше, столики пустели. Вдруг к столику, за которым сидели Федя с Яном, подошел высокий, довольно симпатичный парень. Как раз начинался медленный танец. Парень слегка наклонился к Феде:
     — Можно тебя пригласить?
     — Чего?! — от неожиданности Федя забыл о том, что он в данный момент девочка и у девочки голос должен быть «малость» повыше. Благо, за громкой музыкой было не так слышно. Ян, давясь от хохота, сильно пнул его под столом. Федя быстро сориентировался. Как смог высоко, пропищал:
     — Извини, я не танцую, нога болит.