Ариас вышел из университета. Смутные, неясные воспоминания не давали ему покоя. Уже давно прошли все его жизни в человеческих телах. Чистая, спокойная любовь стала уже привычкой, частью его сути. Однако сейчас, наблюдая за этим мальчиком, за его незрелыми, но настолько сильными и глубокими чувствами, эмоциями, ангел все чаще задумывался над тем, что из его собственного существования ушло нечто... неуловимое, но очень ценное, и в его, казалось бы, намного более высокой форме жизни нет чего-то крайне важного. И это было тогда, давно, а теперь потерялось, исчезло навсегда. Ариас направился к центральному Кристаллу. Сел напротив, вглядываясь в грани. Переплетение нитей абсолютного знания складывалось в ровный, идеальный узор, поражая воображение своей красотой и стройностью. Внезапно ангел осознал, как он устал от мира и спокойствия. Ему безумно захотелось туда, назад, в человеческую жизнь, наполненную страстями и эмоциями, невзгодами и испытаниями... Он с такой радостью поменялся бы местами с этим молоденьким парнишкой, который даже не понимал своего счастья, всей уникальности своего существования... — Ариас... — за спиной раздался мелодичный женский голос. Ангел встал, повернулся. Перед ним стояла высокая стройная женщина в ослепительно-белом элегантном брючном костюме, окруженная ореолом мягких лучей света. Изящные белоснежные туфли поражали длиной невообразимо тонких шпилек. Легкий ветерок небрежно поигрывал платиново-белыми прямыми волосами, словно подчеркивая изысканную простоту эффектной удлиненной стрижки. Тонкие черты лица совершенны, по ним можно было бы вывести формулу гармонии. Лоб пересекала цепочка маленьких искрящихся капелек-бриллиантов, которая заканчивалась между тонких бровей небольшой, точно очерченной сияющей восьмеркой. Ясные голубые глаза, окаймленные пушистыми ресницами, светились бесконечной мудростью. Этот глубокий загадочный взгляд навсегда оставался в памяти у всех, кто хоть раз имел счастье его увидеть. В облике женщины сочетались изящество и сила, кажущаяся хрупкость и непоколебимая властность, спокойствие и порывистость. Элэйми. Именно ей подчинялось все, относящееся к Свету. Она была ближе всех к Первоисточнику. О силе света, которой она обладала, ходили легенды. Ариас улыбнулся, оценив безупречный маникюр, сверкающий бриллиантовым блеском. В немом восхищении, ангел склонил голову. — Идем, — Элэйми протянула руку. Ариас почтительно коснулся тонких пальцев, покрытых изысканными перстнями. Через мгновение они оказались у центрального Храма, вошли в дальнее помещение, надежно скрытое в глубине. Ангел никогда здесь не был, но он знал: это самое священное место. Здесь рождались аумэ — новые души. Элэйми провела Ариаса к центру просторного зала с хрустальными стенами. Здесь, высоко в воздухе, плавал огромный ярко светящийся шар. Свет внутри него перекатывался широкими потоками волн. Образовавшийся в этих волнах плотный сгусток энергии активно пробирался к стенке шара, чтобы покинуть его навсегда. Как фейерверки, сыпались снопы ярких искр. Свет будто пытался удержать в себе непокорную душу, но та, отчаянно сопротивляясь, рвалась на свободу, из вечного блаженства устремляясь к Жизни. Ариас замер, наблюдая впечатляющую картину. Наконец сгусток энергии добрался до прозрачной оболочки шара, вытянулся наружу и с силой оторвался. Шар содрогнулся на мгновение. Потоки внутри него остановились, застыли в покое и умиротворении. Наступила полная тишина. Душа неподвижно висела в воздухе. Маленькая, как младенец, она походила на вытянутую каплю искрящейся жидкости. В ней что-то менялось, едва уловимое... На поверхности проявились два больших серо-голубых глаза. Ариас невольно вспомнил, как однажды, спустившись на Землю, он долго любовался прозрачной капелькой росы на лепестке белоснежного цветка в высокогорье Тибета. Восходящее солнце отражалось тогда в капле, и, казалось, она вмещала в себя все солнце. Так и сейчас, невинный, трогательный, кристально чистый взгляд аумэ словно вместил в себя бесконечный свет Первоисточника. Элэйми осторожно взяла душу на руки, повернулась к Ариасу: — Пришло время стать учителем, проводником. Этот аумэ теперь твой. Ученик, ребенок, подопечный — до своего первого рождения на Земле. Ариаса переполняли противоречивые чувства: — Но... Вы уверены, что я готов?.. — Ты готов, Ариас. Все светлые ангелы через это проходят. Но помни: на тебе лежит колоссальная ответственность. Бессмертной душа становится лишь после того, как получает связь с материей: с момента первого рождения в человеческом теле, на Земле. Сейчас она еще не сформировалась, а, значит, очень уязвима и может погибнуть. Твоя обязанность и первейшая задача — оберегать это существо, заботиться о нем, научить всему, что ты сам знаешь пока о системе и о мироздании. Учить его будет легко. Свет мгновенно впитывает информацию. Ты будешь его проводником. Твоя миссия закончится у Стены забвения, через которую он впервые должен будет пройти. Эл протянула Ариасу маленькое и такое беззащитное существо. Ангел взял душу на руки, и его окатила волна невероятной любви и нежности. — Спасибо, — произнес он осевшим голосом. — Спасибо за доверие. — Береги его. Помни: если с ним что-то случится, тебе будет крайне тяжело это пережить. Тихо вышли из Храма. Ариас направился к себе, аккуратно держа малыша на руках.
Ангел вошел в дом. Аумэ освоился довольно быстро и начал летать по всем комнатам, осматривая каждый уголок. Ариас сел в мягкое кресло, задумчиво наблюдая за своим новоявленным подопечным. Когда-то, тысячи лет назад, он был такой же маленькой каплей, оторвавшейся от океана света. Он уже ничего не помнил о том времени, как и об ангеле, который был его наставником. Невольно вспомнил о родительских чувствах, когда он проживал жизнь за жизнью в человеческих телах. Но воспоминания эти настолько далекие и туманные... Ариас вдруг осознал глубокую внутреннюю потребность защищать, оберегать эту невинную каплю света. Надо придумать ему имя. Ангел, наблюдая за полетом аумэ, улыбнулся. — Флайс! Тебя будут звать Флайс, — прошептал Ариас. Аумэ доверчиво прильнул к своему учителю. Тот, повинуясь инстинкту, положил руки на каплю, и информация потоком полилась из его ладоней, вмиг ставших горячими. Флайс притих. Он светился, переливаясь разными цветами, проживая первый день своей новой жизни.
