— Какой он ребенок! Ему пятнадцать лет!
     — Это не дает тебе права относиться к нему подобным образом!
     Олег молчал. Он смотрел на ключ и не мог понять, что именно показалось ему столь странным и подозрительным. Действительно, просто игрушка...
     — Олег, послушай. Я очень тебя люблю и не хочу тебя потерять. Но если ты еще раз поднимешь руку на моего сына, я уйду в тот же день. И больше ты меня не увидишь.
     Наташа вышла, хлопнув дверью.
   
     Олег зашел в комнату Феди. Тот, поморщившись от боли, отвернулся к стене.
     — Ты... извини, я правда, наверное, перегнул палку, — Олег с трудом выдавил из себя эти слова.
     Федя молчал.
     — Возьми, — Олег положил на стол ключ и вышел.

     Федя проспал до обеда. Проснулся от долгого звонка мобильника, надрывавшегося рядом на тумбочке.
     — Але... — голова будто раскалывалась на части. Федя уронил телефон на пол, с трудом поднял, свесившись с кровати...
     — Але, ты чё там? — голос Яна слышался как в тумане.
     — Ян... это ты что ли?
     — Ну, возможно, я. Чё с тобой случилось? Ты где?
     — Да... Короче, болею.
     — Простыл что ли?
     — Да нет...
     — А чё тогда?
     — Догадайся с трех раз.
     — Что, Олег? Опять?
     — Да, опять.
     — Вот урод! К тебе как, зайти-то можно?
     — Заходи. Только от меня сегодня толку мало.
     — Да я уже понял. Я часа через два приду.
     — Ладно. Давай.
     — Ну давай...
     Федя положил телефон. Со стоном поднялся, шатаясь дошел до туалета. Потом долго ополаскивал лицо холодной водой. Стало полегче.
     Юноша добрел до кровати, сел. Желудок свело от голода, но спуститься вниз, в столовую, не было сил. Федя взял мобильник, набрал мамин номер:
     — Але, мам, ты где?
     — Как где? Дома.
     — Ты можешь попросить тетю Олю, чтобы она мне в комнату поесть чего-нибудь принесла?
     — Я сама тебе принесу. Лежи. Я сейчас.
     Минут через десять в дверях появилась Наташа с подносом. Поставила на тумбочку горячий бульон, пюре с куском курицы, сок. Села рядом.
     — Мам, спасибо! — Федя набросился на еду.
     — Ты как? Может, врача вызовем?
     — Не надо. Само пройдет.
     Наташа осторожно отодвинула прядь непослушных волос со щеки сына, обнажив распухший красный шрам. На глаза навернулись слезы.
     — Хочешь, я уйду от Олега? Будем жить вдвоем, как раньше.
     Федя удивленно поднял глаза на мать:
     — Мам, ты этого хочешь?
     Наташа промолчала.
     — Не надо из-за меня ломать себе жизнь, — продолжил Федя, хотя идея уйти от Олега была самой лучшей и замечательной идеей, какую только можно представить. — Я со своими проблемами как-нибудь сам разберусь.
     — Федя, пойми: ты для меня важнее. Всегда.
     — Я знаю, мам. Да не переживай ты. Фигня это все, — у Феди почему-то комок подступил к горлу.
     — Я тебе мазь купила... утром сегодня, — голос Наташи был осевшим и расстроенным. — Когда поешь, компресс сделаем. Ладно?
     — Ладно.

     Когда Федя наконец пообедал, Наташа еще долго с ним возилась, накладывая компрессы с мазью на спину и на плечи. Федю жутко это раздражало, но, понимая, как сейчас тяжело у матери на душе, он молча лежал и терпел эту скучную и крайне неприятную процедуру. При первом прикосновении мазь невыносимо жгла воспаленную кожу, потом, правда, становилось легче. Когда Наташа подносила к спине очередной кусок марли, у Феди внутри все сжималось от ожидания новой порции боли. И чем дальше, тем больше процедура походила на долгую и мучительную пытку.
     — Мам, может хватит? — не выдержал наконец Федя.
     — Потерпи, еще немного, — Наташа поднесла еще один кусок.
     Федя впился зубами в подушку, чтобы не застонать. «Вот ублюдок Олег! — мысли сгорали от ненависти. — Как теперь в школу идти с такими шрамами? Ведь сразу это не заживет, долго будет проходить... Вот черт! Блин, в эту мазь кислоту серную что ли добавили?! Разговоры опять в школе пойдут...» Еще кусок... Федя задержал дыхание, зажмурился... Жутко захотелось просто заорать. Наверное, стало бы легче.
     — Очень больно? — наклонилась Наташа.
     — Нормально, — с трудом выдавил Федя.
     — Сейчас последняя — и все.
     — Угу, — Федя снова стиснул зубы, несказанно радуясь окончанию пытки.
     — Все, — Наташа выпрямилась. — Полежи так полчаса, я потом приду, сниму.
     Федя бессильно опустил голову на подушку. Наконец-то.
     Наташа вышла из комнаты, оставив его одного. Боль утихла. Мазь, словно чудодейственный эликсир, охлаждала и успокаивала. Федя лежал, тупо глядя в одну точку. Мысли текли свободным потоком. Скоро Ян придет. Феде не хотелось сегодня его видеть. Было очень стыдно. Вчерашний поступок Олега не укладывался ни в какие рамки. Литвинов выдохнул. Картины прошедшей ночи навязчиво всплывали перед глазами. Пережитое унижение билось черным сгустком обиды где-то в груди. И почему у него не хватает сил справиться с отчимом?! Подросток с удовольствием представил, как он бьет Олега, и тот падает от удара... Только в реальности это вряд ли получилось бы.