Когда подходили к отелю, у Феди сердце сжалось в комок. Предстоял нелегкий вечер. Подросток вошел в номер. Внутри все напряглось, будто в ожидании удара.
     — Придурок! — Олег едва сдерживал желание размазать Федю по стенке.
     Наташа мягко положила ему руку на плечо.
     — Олег, не надо. Я сама с ним поговорю, ладно?
     Едва сдерживая ярость, Олег прошипел:
     — Ладно! — и ушел к себе.
     Федя выдохнул.
     — Идем в комнату, — голос Наташи не обещал легкой беседы.
     Зашли в спальню. Мать села в кресло, Федя — на кровать. Пауза затянулась. Подросток, напрягшись, тупо смотрел в пол.
     — Ты знаешь, мне еще никогда в жизни не было за тебя так стыдно, — произнесла наконец Наташа. — Что происходит?
     Федя молчал. Он лихорадочно думал, каким образом объяснить свой поступок, но мысли из головы словно испарились.
     — Что ты молчишь? Объясни, зачем тебе понадобилось туда лезть! Мы с Олегом такой позор из-за тебя пережили! Имею я хотя бы право знать, зачем и для чего?!
     — Мам, ну извини. Я сам не знаю, зачем это сделал. Просто посмотреть захотелось.
     — Что посмотреть, гробницу? Ты на кладбище могилу будешь раскапывать, чтобы посмотреть, что там внутри?
     — Ну я не знал, что туда нельзя...
     — Тебе сколько лет? А? Ты взрослый парень, а ведешь себя как неразумный ребенок! Не передать, как мне за тебя стыдно!
     Федя молчал, опустив глаза.
     — Я в тебе сегодня очень разочарована. Я просто в шоке. Чтобы мой сын вот так себя вел...
     — Мам, я и так уже все понял! Может, хватит?! Обещаю, больше подобное не повторится.
     — Скажу честно, Федя. После сегодняшнего дня я просто не знаю, что еще от тебя можно ожидать.
     Наташа вышла, хлопнув дверью. Федя с облегчением вздохнул, достал из кармана табличку и спрятал в чемодан. Подумалось: заплатил он за нее сегодня сполна.

     После ужина Федя до ночи просидел на море. Вернувшись в номер, он быстро прошел в свою комнату, принял душ, забрался в кресло и принялся ждать. Наконец в соседней комнате все стихло. Федя подошел к чемодану, достал обе таблички. Волнение зашкаливало. Юноша сложил пластины вместе, они совпали до миллиметра. И тут... Куски металла срослись друг с другом, будто их соединил сильнейший магнит. От них пошло голубое сияние и повалил белый дым. Федя испугался не на шутку. Больно обожгло руки. Таблички нагрелись, точно раскаленный утюг. Юноша отбросил их в сторону, отбежал в другой конец комнаты, прижался спиной к стене. Пластины приподнялись над землей, из причудливых узоров сложилось странное лицо, как древняя маска, и заговорило на каком-то неизвестном языке. Федя, у которого от страха зашевелились на голове волосы, осознал, что... понимает этот язык. Как и почему он это понимал, юноша не смог бы объяснить, но услышал следующее:

     «Настало время. Да свершится древнее пророчество. Вместо решения многих придет решение одного. И вместо слез многих прольются слезы одного. Звезды уже ответили. Он уже избран. Он уже встал на этот путь».

     Маска на мгновение умолкла и продолжила:

     «Прежде чем решить, подумай, кому принадлежит твое решение: тому, кто манипулирует тобой? Твоим мыслям? Твоим чувствам? Или настоящему „Я", что спрятано у тебя глубоко внутри? Только тогда, когда ты это поймешь, выбор станет по-настоящему свободным и честным».

     Лицо умолкло, исчезло, исчезли дым и свечение, табличка раскололась пополам и со звоном упала на пол. Федя, в шоке, стоял, вжавшись в стену. Он боялся пошевелиться. Запомнив наизусть каждое слово, он ни хрена не понял, что все это значило. Решившись наконец подойти к табличке и по дороге на всякий случай включив свет, он взял в руки обе пластинки. Тут же в его руках они рассыпались в мельчайший порошок и исчезли в воздухе.
     — Дэя! — прошептал юноша, в надежде на ответ.
     — Что? — Дэя засветилась напротив.
     — Ничего себе... — пробормотал Федя, — значит, я теперь в реальности тоже могу с тобой разговаривать?
     — Ну да... — несколько растерянно ответил светящийся шарик. — Вообще ты довольно долго ждал повода поговорить.
     — Что это было? — спросил Литвинов.
     — Это древнее пророчество, Федя. И, честно говоря, я очень боюсь, что тебя оно и касается.
     — В каком смысле? Я вообще ничего не понял.
     — Я тоже. Но, наверное, со временем все прояснится.
     Федя тихо вышел на лоджию. Морской воздух ударил в лицо.
     «Настало время. Да свершится древнее пророчество. Вместо решения многих придет решение одного. И вместо слез многих прольются слезы одного. Звезды уже ответили. Он уже избран. Он уже встал на этот путь. Прежде чем решить, подумай, кому принадлежит твое решение: тому, кто манипулирует тобой? Твоим мыслям? Твоим чувствам? Или настоящему „Я", что спрятано у тебя глубоко внутри? Только тогда, когда ты это поймешь, выбор станет по-настоящему свободным и честным».
     Слова врезались в память, казалось, навсегда. Что все это значит?! Федя вдруг вспомнил старую цыганку, приставшую к ним с Яном на остановке. Она ведь тоже говорила... «Ты тот, кто должен выбрать. На этом пути, Федя, тебя ждут жестокие испытания. Но заклинаю тебя, сделай правильный выбор». Здесь улавливалась связь. Причем, связь явная. И оба предсказания не сулили ничего хорошего. Феде стало страшно. Может, все как-то связано с дурацкой Игрой, в которую он ввязался? Но ведь цыганку они встретили еще до Игры! «Он уже встал на этот путь...» Бред какой-то! Слова не выходили из головы. «И вместо слез многих прольются слезы одного...», «...тебя ждут жестокие испытания...» Сопоставляется великолепно, только... не в его пользу. В сильнейшем волнении Федя вернулся в комнату. Что за хрень пошла в его жизни? Все, вроде, было нормально, за исключением Олега и Бочкова, а тут... Не знаешь, чего и ждать дальше. Может, он просто сходит с ума и это плоды его больной фантазии? Как и Игра? Но ведь фотоаппарат реально сломался! И Сосуд ждет его в шкафу, в его комнате. И цыганку Ян тоже видел, ведь не могут они сойти с ума вместе, и видеть, и слышать одно и то же!