Это была последняя их встреча с Рашевской в Турции.
     Весь следующий день провели в дороге. Долетели хорошо и спокойно, только долго стояли на таможне. В аэропорту встретил водитель, вещи погрузили в джип, поехали домой. На улице было холодно, шел проливной дождь. Федя смотрел в окно на грязные, залитые дождем улицы, и так тоскливо стало на душе, так захотелось вернуться обратно к теплу, морю и солнцу... Теперь это казалось далеким, призрачным и недостижимым счастьем. Юноша прижался лбом к стеклу. Ян сейчас еще в Испании, через неделю только приедет... Вот тоска!
     — Что грустишь? — Наташе и самой было не весело.
     — Обратно хочу. Еще и погода такая мерзкая.
     — Ну... Я тоже хочу. Но все в жизни когда-то заканчивается.
     Федя не ответил. Говорить не хотелось, и разговор, исчерпав себя, сошел на нет.

     Дома, не зная, чем себя занять, Федя лежал на диване и тупо смотрел в потолок, перебирая в памяти море событий, произошедших с ним в Турции. Думал, что это, наверное, была лучшая поездка в его жизни. Вспоминал Лейлу, как с ней было легко и здорово, их долгие ночные прогулки, поцелуи при луне... Но тут перед глазами, словно навязчивая тень, всплывал образ Рашевской, ее точеная фигурка то в белоснежном, то в бирюзовом купальнике, влажные волосы, небрежно рассыпанные по плечам... тот парень, с которым она ушла во время их последней встречи... Федя с раздражением прогнал эту мысль. Вспомнились золотые пластины. Как-то странно все. Ненормально. Кстати, карта памяти ведь осталась!
     Федя вскочил с дивана, достал маленькую карту из неразобранного чемодана, нашел в ящике стола кардридер, подключил к компьютеру. Нашел фотографии, которые он сделал в гроте, перед тем как камера сломалась. Федя вгляделся в снимок, и его лоб покрылся холодным потом. На фотографии вокруг грота светилось большое пятно. И пятно определенно имело форму того же загадочного знака. Литвинов наскоро пролистал снимки, сделанные в этом странном месте. Светящееся пятно было на всех фото: где-то оно виднелось очень четко, где-то — расплывчато и неясно, но оно было.
     Федя, в волнении, выбежал из комнаты, заглянул к матери:
     — Мам, пойдем со мной на минутку, я тебе кое-что покажу.
     Наташа нехотя поднялась из плена мягких складок уютного кресла. Вошли к Феде.
     — Ну что там у тебя? — Наташе не терпелось вернуться в блаженное состояние отдыха.
     — Там фотограф... — подросток прервался на полуслове. Ноутбук был закрыт. — Что за фигня... — пробормотал Литвинов. — Подожди секунду.
     Федя быстро включил ноутбук, снова открыл карту памяти. Все фотографии, сделанные в гроте, исчезли. Ни одной. Остальные снимки на месте, а эти — будто их и не было. Юноша побледнел.
     — Федя, что с тобой?
     — Ничего... Мам, никто же не мог сейчас ко мне в комнату зайти, пока я к тебе ходил?
     — А что такое?
     — Ну, с карты исчезли те снимки, которые я хотел тебе показать.
     — Не говори глупости. Как они могли исчезнуть?
     — Не знаю. Может, кто-то удалил?
     — Кто? Сейчас никого из прислуги дома нет. Олег спит, да ему это и незачем. Может, ты сам случайно какую-нибудь не ту кнопку нажал?
     — Наверное... — пробормотал Федя, ощущая, что сходит с ума. — Хочешь другие фотки посмотреть?
     — Ну давай, посмотрим.
     Фотографий было много, и смотрели их долго. Федя еще надеялся, что снимки, возможно, куда-нибудь переместились, однако... фотографии закончились, ожидания не оправдались. Наташа ушла, а Федя, пытаясь себя как-то успокоить, лег на диван. Успокоиться не получалось. Юноша встал, подошел к шкафу, достал Сосуд. Жидкость почти вся окрасилась в темно-синий цвет. «Это цвет страха», — слова всплыли воспоминанием. Федя усмехнулся и засунул Сосуд обратно. Ему действительно было страшно. Очень страшно.

     Через неделю приехал из Испании Ян. Теперь друзья все дни напролет проводили вместе, делясь впечатлениями и рассказывая друг другу мельчайшие подробности путешествий. Долго смотрели фотки, показывали друг другу сувениры. Естественно, Федя рассказал далеко не все. Рассказать об исчезнувших фотографиях? Или, еще круче, о пластинах, о пророчестве, о странных знаках на небе? Даже историю про Лейлу Ян слушал с большой долей сомнения: он же видел, насколько робок и нерешителен Федя с Рашевской. Литвинов это понял, и историю о прекрасной американке дорассказывал уже в сильно сжатом варианте.
     Постепенно жизнь вернулась в свою колею. Летние дни, беззаботные и счастливые, неудержимо стремились к осени. Время утекало быстро и незаметно.