Федя поднялся на ноги, помог встать Ирине. Еще не понимая, что произошло, ребята подошли к Ариасу. Перед ангелом на земле лежал... Флайс, маленький, совсем бледный и прозрачный, уже почти несветящийся. Ариас, согнувшись в неестественной, мучительной позе, нежно гладил аумэ, в котором едва теплилась жизнь. Поверх разорванной, местами почерневшей, грязной рубашки ангела пробегали, подобно электрическим разрядам, тонкие, нервно-рваные ниточки ярко-алого света.
     Ирина вздрогнула. Она поняла. Поняли все.
     Флайс...   
     малыш...
     маленький...
     любимый...
     солнышко...
     Флайс!!!!!
     Господи, за что?!!
     Ян отвернулся, вытирая слезы.
     — Зачем ты это сделал?!! — Ариас задыхался в рыданиях. — Маленький мой... мой хороший... зачем?..
     — Ариас... прости... я не мог... по-другому... — слабый детский голос отдался острой болью в каждом сердце. Цена спасения оказалась непомерно высокой.
     Флайс становился все бледнее, словно растворяясь в воздухе. Серо-голубые глаза потемнели, покрываясь пеленой смерти.
     — Нет!!! Ты не уйдешь... Я исцелю тебя... — Ариас распростер руки над маленьким тельцем, но свет, струящийся из его ладоней, был бессилен.
     Элэйми медленно приблизилась к ангелу.
     — Не поможет, — тихо сказала она. — Он пролетел сквозь сущность Тьмы и сумел ее разрушить. Ты сам понимаешь, что это значит. Удивительно, что он до сих пор жив.
     Ариас, забыв о гордости, потеряв остатки самоуважения, повернулся к Эл и буквально упал ей в ноги, цепляясь за края одежды:
     — Исцелите его!!! Я умоляю вас, я прошу... Вам же все подвластно!!! Исцелите!!! Исцелите...
     Элэйми наклонилась, взяла его за плечи, подняла, не позволяя унижаться дальше, тихо произнесла, покачав головой:
     — Слишком поздно. Я тебе говорила, Ариас, я тебя предупреждала: недавно рожденная душа очень уязвима. Он отдал себя полностью, без остатка, отдал свет, из которого состоял. Свет Первоисточника. Я не могу здесь помочь. Неужели ты думаешь, что я не исцелила бы его, если бы это было в моих силах... Я не владею силой Первоисточника, — Элэйми склонилась над умирающим Флайсом, нежно погладила исчезающий свет: — Прощай, малыш. Мы всегда будем помнить тебя. Ты спас не просто трех ребят, ты спас миллионы жизней.
     Повинуясь безотчетному порыву, все опустились на колени. Хотелось проснуться. Как можно скорее. Происходящее уже не могло восприниматься как реальность: ни ум, ни сердце не могли принять столь чудовищной жестокости и несправедливости. Флайс, маленькое теплое солнышко, согревавшее путь, стал неотъемлемой частью мира, как земля, воздух, вода, солнце, звезды, небо... Не укладывалось в сознании, что он вообще может умереть. За что же зацепиться в этом ускользающем мире, за что держаться, если воплощение высшей любви может вот так погибнуть, исчезнуть навсегда?! Неужели никто не мог отвести беду, защитить это маленькое, трогательное создание, вдруг оказавшееся таким сильным и мужественным... Есть вещи, которые сердце никогда не сможет осознать и с чем никогда не смирится. И, как день и ночь никогда не наступят одновременно, так никогда не совместятся понятия «детство» и «смерть». Порой в мире происходят такие вещи, что не знаешь, как жить с этим дальше. Куда идти, во что верить? И чувствуешь себя настолько незащищенным, потерянным, одиноким... Начинаешь придумывать продолжение жизни, но эта пустота остается и рано или поздно напоминает о себе тихой болью внутри. И ты пытаешься забыть эту боль, придумываешь объяснения, оправдания, ищешь утешения, но не находишь, потому что не знаешь и никогда не узнаешь почему! Почему такое вообще могло произойти?!!
     Ирина положила руку Феде на плечо. Тот остановившимся взглядом смотрел на Флайса. Его душа уже знала эти чувства. Он уже переживал подобную потерю, и сейчас ему казалось, будто умирает его часть, невозможно близкое и родное существо.
     Ариас, убитый горем, склонился над аумэ:
     — Флайс... Я люблю тебя, малыш...
     — Я тоже люблю... учитель...
     Маленькое тельце вспыхнуло слабым светом, точно улыбнувшись на прощание, и исчезло, растворившись в темноте.
     — Не-е-е-е-ет!!! — по всему телу Ариаса побежали длинные языки красного пламени. Ребята невольно отпрянули в сторону. Ангел изо всех сил сжал голову руками, будто хотел ее раздавить, разломать на части... Потрясение было слишком велико. Он словно вернулся в человеческое тело — таким сильным и глубоким было безграничное отчаяние, которое он сейчас испытывал.
     Эл положила руку ему на плечо, пламя немного утихло:
     — Сейчас не время предаваться отчаянию, Ариас. Вам нужно идти дальше.
     — Да... я знаю...
     — Вспомни, ты сам говорил: «Утраты на пути неизбежны. Лучшее, что можно здесь сделать, — принять и смириться».
     Ариас вздрогнул. Он один здесь понял истинный смысл того, что сказала Эл, и лишь сейчас осознал чудовищную жестокость слов, которые сам произносил совсем недавно.
     — Простите меня... — едва смог прошептать ангел.
     — Не мне ты должен говорить эти слова. Я уже простила, Ариас. Но сможешь ли ты сам себя простить? Ты хотя бы страдаешь заслуженно, — Элэйми повернулась к ребятам: — Вставайте и идите. Уже недалеко, но, я чувствую, Саммаэль не успокоится до конца.
     Все поднялись на ноги, вытирая слезы. Федя все же решился задать вопрос, уже долгое время не дававший ему покоя:
     — Элэйми, скажите... почему вы не пришли, когда я звал вас в прошлый раз? Мы там чуть не погибли.
     — Вы были в Аду, Федя. У меня нет туда доступа. При всем желании я не могла там появиться, но я видела силу вашей любви и надеялась, что вы справитесь. Я не ошиблась. Ну все, идите же!