— В понедельник утром оба пойдете к директору! — надрывалась завуч. — Чтобы в десять оба были у кабинета! Вам ясно?!
     — Да, — выдавил Бочков.
     — Литвинов, я не слышу твой ответ.
     — Да, я все понял, — спокойно и почти весело произнес Федя. — В понедельник в десять.
     В гневе, завуч ушла.   
     — Ну чё, так и будем стоять? — начальник охраны с раздражением смотрел на подростков. Он был уверен: стоит им отойти — и сцена продолжится.
     — Вас тут «стоять» никто и не просил, — грубо огрызнулся Бочков.
     Из школы толпами повалил народ: дискотека закончилась. Во двор школы одна за другой начали заезжать родительские машины.
     — Пустите! — Костик оторвал от себя руку охранника и быстро, стараясь, чтобы его не заметили, начал пробираться в направлении туалета. Если Рашевская увидит его в таком виде...
     Федя вернулся в зал. Кремлев отключал аппаратуру.
     — Что у тебя с лицом? — несколько удивленно спросил Денис.
     — Да так, ничего. Пустяки.
     Кремлев не стал докапываться.
     Федя отключил синтезатор, закрыл чехлом. Завтра все увезут обратно, в гараж. В кармане зазвонил мобильник. Водитель уже приехал. Небрежно накинув куртку, счастливый и довольный, Федя выбежал из школы и плюхнулся в машину. Этот день он не забудет. Никогда.

     Ночью Федя практически не спал. У него в голове не укладывалось счастье, которое он пережил. Снова и снова он закрывал глаза и чувствовал ее так близко, так... Почему она это сделала? Неужели... Неужели есть надежда? Действительно есть?! Поверить в это настолько невероятно, что... Но разве в жизни не случается невероятное?! Взять хотя бы Игру... Мысли путались, эмоции зашкаливали, голова горела... Федя встал, поправил постель, превратившуюся в большую скомканную кучу, спустился на кухню, выпил стакан холодной воды, медленно вернулся к себе. Еще больше взволнованный от возникшего кристально ясного понимания, что после сегодняшнего вечера все будет по-другому, он уснул лишь под утро. Рашевская нужна ему как воздух, как вода... И теперь, когда появилась надежда на это невозможное, невообразимое счастье... Федя вспомнил полоски на экране в кинотеатре. Теперь он перестал их видеть. Они исчезли.

     Понедельник выдался не из легких. Утренняя беседа с директором все же подпортила настроение основательно. Анна Михайловна умела весьма профессионально и унизить, и оскорбить, и смешать с грязью. Федя молча выслушивал язвительный монолог, едва сдерживая себя. Понимал, что хамить сейчас — не в его интересах. К концу нелегкой беседы в дневнике, чего и следовало ожидать, образовалась длинная угрожающая надпись, адресованная Олегу.
     С тяжелым сердцем, Федя вернулся в класс. После двух бессонных ночей (а вчера Федя тоже не мог уснуть и до четырех утра просидел за синтезатором, написав три новые песни) сидеть на уроках было невыносимо. Голова гудела, глаза закрывались сами собой. После уроков юноша не пошел на тренировку, вернулся домой и бухнулся на кровать.
     Проснулся Федя уже вечером, ополоснул лицо холодной водой, спустился в столовую, поужинал, вернулся обратно в комнату и... ощутил уже знакомое жжение на правой ладони. Ноутбук был открыт, приглашая продолжить Игру.